Серия 26
"Операция "Золотой Будда", двадцать шестая серия Олег Уланов
* * *
Маленькая черноволосая проститутка уже не приносила такого кайфа, как в первый раз, а скорее раздражала. Оттолкнув назойливую азиатку от своего естества, дальневосточный авторитет по прозвищу Хром («в миру» Сергей Хромов) тяжело поднялся и прошел на широкий массажный матрас. Руки и тело японской массажистки, смазанные гидрогелем, быстро заскользили по его спине. Расслабившись, он углубился в свои мысли.
Хром, как и многие умные лидеры преступного мира, понимал, что время жизни, отпущенное представителям этого «славного» сообщества, было очень коротким. Старик Дарвин назвал бы это естественным отбором. Сегодня единицы могли похвастаться своим долголетием в качестве авторитетов, да и то если им еще не приходилось сталкиваться с переделом сфер влияния или собственности.
Поэтому те, кто смог пробиться на верхушку преступной иерархии, старались взять от жизни все, боясь не успеть попробовать чего-то еще.
Хром в свои полные тридцать лет уже испытал многое, но чем выше он поднимался на преступный олимп, тем сильнее становилась его зависимость от многих мелочей, которые, как красные флажки, ограничивали его действия и поступки. Как авторитет он уже не имел права на сострадание, любовь и искреннюю дружбу. Потому что эти качества подразумевали брешь, через которую к нему могли подобраться враги. И спираль судьбы все быстрее и быстрее несла его туда, где конкуренция со стороны дышащих в затылок молодых братков была, по сути, смертельна.
В последнее время его многое угнетало. В частности, фарисейский ритуал, который требовал целовать при встрече таких же, как и он, пацанов. Это было настолько фальшивым, что Хром уже не скрывал своего отвращения к этому фарсу. Но и выйти из этой восходящей воронки было нереально. Только бестолковые бакланы, отсидев по глупости, могли сами завязать и, женившись, устроиться на какой-нибудь еще работающий завод или в рыболовецкий кооператив. А ему, авторитету, который имел вес не только во Владике, но и здесь, на Хоккайдо, была одна дорога — или еще дальше наверх, или под тяжелый черный камень из габбродиабаза, на центральную аллею Морского кладбища Владивостока.
Неожиданно в памяти всплыла картинка сегодняшнего дня. Счастливая парочка, явно из России, шла ему навстречу по центральной улице Танукикодзи. Хром никак не мог понять, чем же его так привлекли эти двое. Может, это какой-нибудь барыга или коммерсант из Владика, которого крышуют его структуры...
Повернувшись на спину, он предоставил массажистке другую половину своего тела. Та, освоившись, с воодушевлением принялась поднимать его настроение, да и не только его...
Расслабившись, Хром постарался полностью отключиться. Завтра ему предстояли трудные переговоры с одной из ветвей японской якудзы — могущественным кланом «Ямагути гуми».
* * *
В номере было стерильно чисто. Безукоризненно заправленная постель, идеально отполированная столешница, ровно стоящие рядом два стула, — все указывало на то, что в комнате похозяйничала горничная.
Умелов снял куртку и подошел к столу. Включив настольную лампу, он взял со стола чистый блокнот, на котором утром записывал телефон Кудо Осимы. Поднеся к свету верхний листок, он выругался.
— Черт! Ну, ведь знал же, что так может произойти.
Мэри, стоявшая сзади, удивленно смотрела на его реакцию.
— Что-то случилось?
Олег взял Мэри за плечи и, усадив напротив, с волнением начал объяснять.
— Понимаешь, я чувствую, что мы попали в самую десятку. И мне кажется, что из-за этого у нас могут возникнуть большие проблемы в Японии. Мне бы очень не хотелось нашу помолвку провести под прессом этих обстоятельств и проблем. Но, скорее всего, все так и произойдет.
Мэри серьезно посмотрела на Олега.
— Скажи прямо, что случилось?
Умелов, нервно сжимая пальцы в кулак, решительно посмотрел на испуганную Мэри.
— Хорошо. Представь себе, что в мире, который нас окружает, есть не только хорошие люди. И все, что ты видишь в отелях, в аэропортах, кафе, магазинах и просто на улицах, — это всего лишь глянцевая обложка. А настоящая жизнь течет там, под этим глянцем, на других страницах.
Мэри смотрела на Олега, пытаясь уловить смысл его слов.
— Если ты думаешь, что до нас с тобой никому нет дела, то ошибаешься. В каждой стране есть силы и люди, чьи интересы могут пересекаться с интересами приезжающих в эти страны. Здесь, в Японии, тоже есть такие силы. Я не знаю, кто конкретно стоит за Кудо Осимой, но интуиция подсказывает мне, что мы подошли вплотную к опасной черте. И за всем этим, кроме всего прочего, негласно следит государство.
Олег поднял со стола белый бумажный прямоугольник с логотипом и названием отеля.
— Видишь этот блокнот?
Мэри кивнула.
— Сегодня утром я переписал на верхний листок телефоны и адрес Кудо Осимы. Но если ты посмотришь на него под косыми лучами лампы, то поймешь, что это уже другой блокнот.
— Олег, я не понимаю, почему это так тебя разволновало? По-моему, в каждом отеле горничные меняют несвежее белье, убирают номер...
Умелов встал со стула.
— Это не просто блокнот, это своего рода калька, и любой нижний лист оставляет невидимую, но вполне четко читаемую информацию от нажима шариковой ручки. Это тебе может сказать любой криминалист.
Мэри в недоумении смотрела на Олега.
— А при чем здесь криминалист? Мы же не сделали ничего противоправного на территории Японии!
— Послушай, Мэри, ты даже не представляешь себе, что наша жизнь интересует не только тебя и меня, но и тех, кто организует архитектуру этого мира. Как только мы пересекли границу Японии, то сразу же оказались под колпаком местного иммиграционного управления. Да будет тебе известно, что любой иностранец, пересекающий границу Страны восходящего солнца, сразу оказывается под негласным наблюдением этой спецслужбы. И этот тайный контроль будет продолжаться до тех пор, пока не станет ясно, что деятельность иностранца не принесет ущерба для Японии.
— А если наблюдение что-нибудь выявит? Что тогда? — Мэри начала понимать, куда клонит Олег.
— Тогда они передают сведения другой спецслужбе. В зависимости от того, чем иностранный гражданин будет противоправно заниматься в Японии. Вот если бы мы были связаны с криминалитетом, то информация попала бы в Главное полицейское управление. А если бы мы были связаны с политикой или иностранной разведкой, то она, скорее всего, ушла бы в Информационно-исследовательское бюро.
Это вполне мирное название настораживало.
— А это что такое?
— Это одна из самых эффективных спецслужб мира. Их штат очень небольшой. В разы меньше, чем, скажем, у ЦРУ или ФСБ. Но у них огромное количество внештатных агентов и осведомителей по всей Японии, особенно в средствах массовой информации. И сегодняшняя встреча с Кудо Осимой вполне могла происходить под контролем японских спецслужб. И хорошо, если бы только их...
Мэри испуганно напряглась.
— Олег, не пугай меня. Скажи, что ты сейчас имел в виду?
Умелов взял в руки ладонь Мэри и коснулся губами ее тонких холодных пальцев.
— Я начинаю бояться, что втягиваю тебя в эту историю. Только сегодня в кафе мне стало ясно, что татуировка, которую я видел у Кудо Осимы еще на Онекотане, это не просто цветное изображение. Это метка принадлежности к самому влиятельному клану японской преступности — «Ямагути гуми».
— А что это за клан?
Олег не успел ответить. В номере раздался телефонный звонок.
* * *
Кудо Осима в своей небольшой квартире делал последние приготовления к неизбежному в подобных случаях ритуалу. Он расправил на гладильной доске белый платок и еще раз провел по нему утюгом. Аккуратно сложив его пополам, японец спрятал его во внутренний карман черного костюма.
Сев за маленький стол, он достал из своего портфеля большой лист бумаги, включил лампу и принялся писать: «Миссис Корн. Извините меня за то, что я не смог вам сказать при встрече, что вам угрожает...»
Он хотел как можно понятнее изложить свои мысли, стараясь просто формулировать предложения на английском языке. Следуя правилам японского кодекса, Осима не мог допустить, чтобы его действия доставляли кому-нибудь страдания. Вся его жизнь была чередой сложных ошибок и обстоятельств, которые привели его к такому финалу. Если бы двадцать лет назад, когда он был молодым выпускником престижного университета, Осима знал, что в его дальнейшую судьбу вмешается якудза, он бы, наверное, рассмеялся. Но сейчас, по прошествии уже половины жизни, Осима был надломленным и потерявшим внутренний стержень человеком. Все в жизни имеет свою цену. Когда-то он смалодушничал. И теперь, ошибка его молодости привела туда, откуда уже не суждено было выкарабкаться.
Давным-давно он попал в небольшую аварию на своем новеньком автомобиле. У человека, который вышел из разбитой машины, не было левого мизинца. Это означало только одно — он был членом одной из банд якудза. Если бы тогда Кудо не поддался на запугивания этого бандита, возможно, его дальнейшая жизнь сложилась бы иначе. Но он смалодушничал, испугавшись физической расправы.
А потом Осима попросил того самого члена клана «Ямагути гуми» помочь ему занять освободившееся место в престижной научной лаборатории на Хоккайдо. На это место претендовал другой выпускник университета, явно более талантливый.
Тот парень оказался крепким орешком. Не испугавшись угроз бандитов, он пообещал сообщить о них в полицию, чем навлек на себя немедленную расправу. Его зарезали якобы в уличной драке. После этого Кудо Осима полностью перешел под контроль хоккайдской ветви «Ямагути гуми».
За эти двадцать лет он стал известным вулканологом и очень часто выезжал по роду своей деятельности за пределы Японии, на Гавайи, в Америку, Австралию или Юго-Восточную Азию. Каждый раз он встречался перед отлетом с кем-то из «Ямагути гуми». Члены клана всегда просили Осиму сделать «организации» маленькое одолжение. Чаще всего передать небольшой сверток в ту страну, куда отправлялся ученый. Вулканолог, конечно, догадывался о том, что могло быть в этих посылках, но отказать якудза он не мог.
Год назад, когда Осима получил предложение принять участие в международной экспедиции на Курильские острова, его неожиданно пригласили в такое место, о котором тот даже не мог и догадываться. Это был обычный с виду гараж на одной из улиц Саппоро. Темно-зеленая металлическая дверь с тяжелыми петлями ничем не выдавала странность этого помещения. Подъехав на машине вместе с одним из членов клана к гаражу, Осима вдруг обнаружил, что за распахнутыми металлическими дверями было гораздо больше места, чем казалось снаружи. В глубине помещения виднелась еще одна дверь. Сразу же за ней начинались широкие ступени, ведущие вниз. Красный бархат стен приглушал яркий свет потолочных ламп.
Внизу их ждали несколько красивых женщин. Часть из них была в деловых строгих костюмах с юбками выше колена, а две были одеты в платья гейш. Только потом Осима узнал, что именно здесь руководство местного отделения клана «Ямагути гуми» принимало чиновников и политиков. Во главе этого сообщества стоял Ацуо Таканиси. Вот уже двадцать лет он был оябуном для всех мелких кланов на Хоккайдо, входящих в могущественную семью «Ямагути гуми».
Пройдя в помещение с зеркальным полом, хозяин знаком указал Осиме сесть напротив него за европейский стол. Распорядившись, чтобы принесли чай, он не спеша объяснил вулканологу, почему его пригласили именно сюда. Это был знак особого расположения. Как объяснил Таканиси-сан, сама судьба предоставила Осиме возможность доказать приверженность клану «Ямагути гуми».
Таканиси был немногословен. Он кратко изложил Осиме, что десять лет назад один из членов их клана был внедрен в рыболовецкую компанию, которой владел некий американец. Эта компания осуществляла тайное проникновение на один из Курильских островов, принадлежащих России. Тогда их «младший брат» погиб на этом острове при невыясненных обстоятельствах. Сейчас господин Таканиси просил Кудо Осиму оказать услугу клану «Ямагути гуми». Вулканолог должен был проверить на острове Онекотан состояние входа в пещеру, которую когда-то обнаружил их человек. Возможно, русские давно обнаружили этот вход и уже изъяли из затопленного грота то, что там было спрятано. А возможно, и нет.
Слушая главу местных кланов, Кудо Осима понимал, что информация, которую он сейчас получает, может стоить ему в дальнейшем жизни. Эта мысль как тиски сковывала его разум. Он немного расслабился только когда к их столу с чайными приборами подошли две красивые девушки в деловых костюмах. Когда одна из них наклонилась к господину Таканиси, чтобы налить ему чаю, Кудо Осима понял, почему в помещении был зеркальный пол. Под короткими юбками у девушек не было белья...
Закончив писать, Осима сложил лист бумаги пополам и запечатал его в конверт. Затем, тяжело поднявшись, он надел утепленный серый плащ, осмотрел свое скромное жилище и вышел на лестничную площадку.
Теперь его судьба полностью зависела только от одного человека, которого почтительно называли Таканиси-сан.
* * *
Звонок был из Москвы. Умелову звонил его друг Игорь Мальцев.
— Доброе утро, старина!
Олег сразу же сделался веселым и добродушным.
— Какое к черту утро! У нас уже поздний вечер на дворе.
— Ну, извини. А, у нас в столице только одиннадцать часов.
Умелов посадил Мэри к себе на колено и улыбнулся в трубку.
— Рад слышать тебя! Как Наталья? Как дети?
— Да все нормально. Ты как? — Мальцев был абсолютно предсказуем в своих вопросах.
— Игорь, — сосредоточенно произнес Олег. — У меня все хорошо. Только жаль, что я забыл видеокамеру в Москве.
Со стороны фраза, прозвучавшая из уст Умелова, казалась вполне обычной. Но Мальцев, услышав ее, понял, что Олег уже встречался с японцем и владеет некоторой информацией. Еще в Москве, они условились, что в телефонных разговорах будут использовать специальные фразы, означающие тот или иной подтекст.
— Да не переживай ты так, — беззаботно-веселым голосом произнес Мальцев. — Все будет нормально. Ты только звони, если что... Ладно?
— Конечно. Ну, пока. Привет Наталье.
Олег положил трубку на аппарат.
— И кто это? — Мэри внимательно посмотрела в глаза Олегу.
— Это Игорь Мальцев. Я же тебе рассказывал о нем.
— Я не про него. Я спрашиваю, что это за Наталья?— Мэри игриво потрепала Олега за ухо.
— Ты что, опять ревнуешь? — попытался отшутиться Олег.
— Говори: кто она? А не то я тебя уничтожу, — с шутливой угрозой произнесла Мэри.
— Нет, ты меня все-таки ревнуешь! Значит, моя будущая жена по любому пустяку станет меня терзать незаслуженными упреками и подозрениями? Да?
Мэри засмеялась. Олег ловко подхватил ее на руки и, пройдя к большой кровати, бросил ее на покрывало...
* * *
Утро следующего дня принесло Олегу и Мэри много неприятных сюрпризов.
Ровно в 9.00 из администрации отеля позвонила дежурная и сообщила, что господина Умелова и госпожу Корн ждет внизу представитель Главного полицейского управления города Саппоро.
Утренние брачные игры пришлось отменить. Наскоро побрившись и быстро одевшись, Олег присел к столу, перебирая в голове все возможные варианты такого неожиданного интереса к их персонам со стороны японской спецслужбы.
Мэри быстро расчесала волосы и встала у двери.
— Я готова.
Олег, не скрывая своего возбуждения, резко поднялся со стула.
— Помнишь, что я тебе говорил? Ты гражданка Соединенных Штатов Америки. И что бы ни случилось, немедленно связывайся со своим консульством.
Выходя следом за Мэри, Умелов неожиданно для себя подумал: «Интересно, когда-нибудь Россия сможет стать такой же сильной, чтобы в любой стране российский гражданин мог спокойно сказать представителям местных властей: “Я — гражданин России и прошу немедленно связаться с моим посольством”».
— Ты думаешь, что-то серьезное? — с тревогой спросила Мэри.
— Не знаю. Но внутренний голос говорит мне, что случилось что-то неординарное.
Приняв внешне спокойный вид, они спустились на первый этаж отеля.
У стойки ресепшн стоял невысокий японец в деловом костюме и изящных очках с тонкими линзами. Темный плащ он держал перекинутым через согнутую в локте руку. Увидев идущих к стойке молодых людей, он расплылся в улыбке, как будто был всегда знаком с ними. Легко поклонившись, японец рукой указал Олегу и Мэри на один из низких столиков в холе.
— Доброе утро, — практически без акцента по-английски поприветствовал их незнакомец. — Меня зовут Кацудзо Ниши. Я старший офицер уголовного департамента Главного полицейского управления префектуры Хоккайдо.
— Доброе утро, господин офицер, — тоже по-английски представилась Мэри. — Меня зовут Мэри Корн. Я гражданка Соединенных Штатов Америки. А это мой жених из России, Олег Умелов.
Японец удовлетворенно выслушал девушку.
— Извините, что нарушаю ваш отдых, но мне необходимо задать вам несколько вопросов. Вы не против ответить на них прямо сейчас?
Мэри задумчиво перевела вопрос Олегу. Тот, стараясь не выдавать волнения, склонился к девушке.
— Спроси его: это официальный допрос или нет? И еще, скажи ему, что в подобных случаях необходимо связаться с соответствующим посольством или консульством.
Умелов улыбнулся японскому офицеру. Выслушав девушку, Кацудзо Ниши сложил руки на груди и, сделав смиренное выражение лица, ответил:
— Конечно, я знаю, что в официальных случаях необходимо извещать дипломатические органы. Но сейчас я не имею полномочий официально опрашивать вас в любом качестве. Я всего лишь приехал вас проинформировать.
— О чем же? — быстро спросила Мэри, забыв перевести фразу на русский язык.
— Вам знаком этот господин? — офицер положил на стол фотографию Кудо Осимы.
Олег и Мэри непроизвольно переглянулись.
— Да. Это наш коллега по научной работе. Этим летом мы участвовали в совместной экспедиции. Его зовут Кудо Осима. — Мэри старалась говорить совершенно спокойно. — А что? С ним что-нибудь случилось?
Офицер убрал дежурную улыбку со своего лица.
— К сожалению, да. Он сегодня ночью погиб.
Умелов слушал английскую речь офицера, понимая ее смысл. Ему нужны были подробности.
— Спроси его, как он погиб? — обратился Олег к Мэри.
Девушка перевела вопрос.
— Зарезали у подъезда его дома.
Кацудзо Ниши печально склонил голову. Олег тронул Мэри за руку.
— Спроси, это все? Или он еще что-нибудь хочет сказать?
Мэри, выслушав ответ офицера, повернулась к Олегу.
— Он сказал, что где-то за час до своей гибели Кудо Осима провел ритуал покаяния. У него на левой руке был отрезан мизинец.
Олег, откинувшись на кожаное кресло, понял, что его худшие опасения начали сбываться.
* * *
На тридцать первом этаже отеля «Малая башня Никко», в номере люкс, отделанном безупречно подобранными по фактуре фанерованными панелями Keding и теплыми обоями коричнево-бежевых тонов, над столом из дорогого дерева низко склонился молодой человек.
Аккуратно разложив на столешнице несколько предметов, он приступил к действию, к которому его безудержно тянуло все утро. Протерев полотенцем круглое дорожное зеркало в хромированной оправе, он распечатал упаковку жевательной резинки и высыпал на стол белые «подушечки». Среди них резко выделялись две: они были неправильной формы, завернутые в плотную фольгу.
Распотрошив блестящую обертку, он высыпал на зеркальную поверхность дорожного прибора содержимое одной из «подушечек». Взяв со стола свою кредитку, он выверенными движениями растер по стеклу белые комья порошка. Затем, как хоккейной клюшкой, быстро погонял рассыпчатую массу по глади зеркала и ловко сгрудил ее в центре. Достав из бумажника новую хрустящую пятитысячную банкноту с портретом очкастого просветителя эпохи Тайсе — Нитобэ Инадзо, он свернул ее в тугую трубку. Затем мужчина вытянул кредитной картой в тонкую белую полоску весь порошок по замутневшей глади зеркала.
Закончив эти приготовления, он низко склонился над столом и жадно втянул носом через скрученную банкноту бело-серую дорожку героина. Через мгновение, преодолев гематоэнцефалический барьер, молекулы вещества ворвались в мозг, делая его рыхлым и бесконечно усталым.
Приятная теплота, тупо ударившая в затылок, дернула все его тело вперед. Неимоверно сладкая тяжесть придавила враз потяжелевшее туловище к стулу, и ВЕЛИКОЕ расслабление потекло сверху вниз, делая непослушными все его члены.
Так, в неестественной и даже неудобной для нормального человека позе, дальневосточный авторитет Хром встречал утро нового дня.
* * *
На этом же этаже пятизвездочной гостиницы в номере попроще соратники Хрома готовились к предстоящей встрече с якудза. Молодой человек с атлетической фигурой, вытирая полотенцем свои накачанные запястья, обратился к соседу по номеру.
— Слышь, Лысый. Ты первый раз на таком базаре будешь?
— Ты че, в натуре, — отозвался Лысый, имевший вполне приличную шевелюру. — Я ж тебе вчера втирал, что летом сюда с Хромом приезжал.
— Что за ответ? Я не понял! — в голосе качка послышалась скрытая предъява.
— Хорош быковать. Не на своем «Зеленом углу» барыг прессуешь. Ты лучше Хрому позвони, а то через полчаса уже выезжать нужно.
Атлет, носящий странное погоняло Прыщ, чуть сбавил обороты и недовольно ответил:
— Да звонил я ему уже, пока ты в толчке сидел. Ни хрена он трубку не берет. Наверное, опять с «герасимом» [жаргонное название героина - прим.ред.] толкует.
Лысый с досадой швырнул на кровать только что распакованную рубашку.
— Сука! Мы же все его вещи прошмонали! Где он это говно только прячет?
Пнув попавшийся на пути стул, он не менее эмоционально продолжил:
— И так здесь как ссученные ходим... Сегодня, как фраера, эти костюмы с «гаврилой» напялим ради якудза гребаных. А тут еще Хром никак с «герасимом» не развяжется...
Грязно выругавшись, Лысый быстро натянул спортивный костюм и отправился проведать своего босса.
Дверь в люкс была незапертой. Пройдя через широкий холл, Лысый крикнул:
— Хром! Ты здесь?
Никто не ответил. Открыв дверь спальни, он увидел авторитета, сидящего в неестественной позе с лицом, вобравшим в себя всю грусть человечества. Хлопнув ладонью по отрешенному лицу Хрома, Лысый попробовал привести его в чувство.
— Хром, ты слышишь меня? Вставай! Нам ехать пора.
Тот только улыбнулся тягучей гримасой.
— Сука... Ты что, не понимаешь, что мы дело просрать можем?
Лысый грубо толкнул авторитета, чего он никогда не сделал бы, будь тот в нормальном состоянии. Подняв со стола раскрытую упаковку «жвачки», Лысый понял, где Хром прятал наркотик. Он судорожно сгреб все в ладонь и, пройдя в туалет, смыл в унитаз.
Посмотрев на свои позолоченные часы Rolex, Лысый про себя отметил, что до встречи с якудза оставалось ровно полтора часа.
* * *
Умелов ходил по номеру из угла в угол. Наконец сев на кровать рядом с Мэри, он решительно посмотрел ей в глаза.
— Пожалуйста, выслушай меня. Только не перебивай, хорошо?
Она смотрела на него широко открытыми глазами.
— Я чувствую, что ситуация вокруг нас осложнилась. Пожалуйста, пойми меня правильно. Я очень тебя люблю и боюсь потерять, поэтому ты должна покинуть Японию. Здесь становится очень опасно.
Мэри замотала головой.
— Я не уеду без тебя.
Он прикрыл своей рукой ее точеные пальцы.
— Я журналист. Это моя профессия. Журналисты часто рискуют. Твое присутствие здесь может все осложнить. В конце концов убийца Кудо Осимы может воспользоваться нашими чувствами и сыграть на этом.
— Ты все преувеличиваешь. Просто насмотрелся боевиков или газет начитался.
— Каких газет? Я сам делаю новости и знаю, как страшна жизнь. Девяносто процентов людей в мире, а у вас в Америке, наверное, и все девяносто девять, думают, что насилие и смерть есть только в кино или на экране теленовостей. Но оно везде. Даже в этой стране, где унитазы напичканы электроникой, а технический прогресс лезет из всех щелей, человека могут зарезать, как свинью. Даже если он покаялся.
Мэри непонимающе смотрела на Олега.
— О каком покаянии ты говоришь?
Умелов крепко сжал руку любимой и более спокойным голосом продолжал:
— Вчера, когда мы встречались с Осимой в кафе, его руки были целы. А ночью, по словам этого офицера из полицейского правления, у него был отрезан мизинец.
Мэри с ужасом представила эту картину. Олег порывисто встал и снова заходил по комнате.
— Это может означать только одно. Он сам его отрезал в знак покаяния перед кем-то из якудза. Понимаешь?
Мэри хлопала глазами, не в силах переварить услышанное.
— Если ты не знаешь, что такое якудза, никогда о них не читала и не смотрела кино, то я коротко расскажу. Будем считать, что я это делаю как журналист читателю. Так вот... якудза — это распространенное здесь и за рубежом название организованной преступности в Японии, как и название «мафия» на Сицилии. Только в отличие от других сообществ якудза — самая старая и самая устойчивая, потому что ее услугами очень часто пользуются японские политики и прочие государственные деятели. Якудза — это общее название. Это сообщество разделено на обособленные кланы. Самый мощный из них — «Ямагути гуми». И я боюсь, что наш знакомый Кудо Осима был связан именно с этим кланом. Поняв, что мы будем настойчивы, он решил встретиться с кем-то из местного «Ямагути гуми» и рассказать о нас с тобой. Скорее всего, на этой встрече он был вынужден доказывать свое покаяние и поэтому отрезал себе мизинец. Но, тот с кем он встречался, видимо, посчитал, что мертвый Кудо Осима лучше, чем живой. И его убрали.
Мэри завороженно смотрела на Умелова.
— Мне иногда кажется, что на свете нет ничего, чего бы ты не знал. Откуда ты все это черпаешь?
Олег еле заметно усмехнулся.
— Смею тебе напомнить, что я уже несколько лет работаю в еженедельнике «Особо секретно», который как раз и специализируется на таких расследованиях.
— Ах, да. Ты же известный журналист. Как я могла об этом забыть?! — в голосе Мэри послышались нотки сарказма. — Но все равно я без тебя никуда не поеду. Можешь даже не уговаривать.
Умелов вдруг совсем с другой стороны увидел эту хрупкую, и как оказалось, упрямую девчонку.
— Ладно, будь по-твоему. Но теперь тебе во всем придется слушаться меня. Причем беспрекословно. Понятно?
— Договорились, — с улыбкой кивнула Мэри.
* * *
Черный BMW седьмой модели резво несся по прямым улицам Саппоро.
Слева на переднем сиденье рядом с молчаливым японским водителем восседал Прыщ, постоянно поправляя на своей бычьей шее белый воротничок рубашки. Сзади сидели Хром и Лысый.
Последний изредка поглядывал на босса, стараясь понять, отпустила его наркотическая дурь или еще продолжала цеплять.
— Слышишь, Хром. Ты как?
Авторитет отмахнулся от Лысого, как от надоедливой мухи. Открыв очередную бутылку минералки, он почти одним махом осушил ее.
Машина мчалась, ловко сворачивая на перекрестках. Наконец, въехав на малооживленную улицу, она остановилась. Пристроившись напротив массивных зеленых гаражных ворот, водитель позвонил кому-то по телефону. Через мгновение ворота ожили и медленно распахнулись. Машина въехала в просторное помещение и резко остановилась. За ней беззвучно закрылись ворота. Выйдя из машины, вся троица двинулась следом за водителем к открытой двери в глубине гаража. Там начинались ступени, ведущие вниз. У входа в черных строгих пиджаках с непроницаемыми лицами стояли два рослых кобуна «Ямагути гуми». Особо не церемонясь, они обыскали компактными металлоискателями русских гостей и, убедившись, что у тех не было оружия, пригласили всех дальше.
Внизу в роскошном, но строгом холле русских гостей встречали стройные, как на подбор, четыре японки, в белых блузках и черных коротких юбках. Синхронно поклонившись, они указали пришедшим на дверь зала для приема гостей.
Это было помещение, выполненное в строгом японском стиле, с низкими татами для классических чайных церемоний. Хром, уже пришедший в себя, с явным неудовольствием чертыхнулся себе под нос:
— Ну неужели нельзя просто посидеть за обычным столом и потолковать? Обязательно эти рисовки с чаепитием, разуванием, поклонами... И так в этих черных костюмах выглядим как халдеи.
Войдя в комнату следом за русскими гостями, японки выстроились у стены. Одна из них, видимо, неплохо знающая русский язык, указала всем на татами.
— Прошу вас. Вам принесут чай. Господин Таканиси скоро присоединится к вам.
Хром прошел первым к невысокому помосту. Сняв лакированные ботинки, он размял затекшие пальцы ступней и прошел на свое место. Там, где лежали подушки, в полу виднелся небольшой проем для ног. Это было сделано специально для иностранцев. Поскольку эта церемония заставляла мужчин поджимать ноги под себя, а женщин — сидеть на коленях, опершись ягодицами на пятки, то многие европейцы, а тем паче американцы с непривычки испытывали жуткий дискомфорт.
Следом за Хромом, предварительно разувшись, прошли к своим местам Лысый и Прыщ. Как только молодые люди уселись на татами, три японки сразу же мелко засеменили к гостям с маленькими деревянными подносами, на которых лежали свернутые в плотный жгут и парящие влагой горячие полотенца. В отличие от европейской привычки мыть руки перед едой в туалетной комнате японцы предпочитали протирать свои руки горячими влажными полотенцами.
Закончив эту процедуру, молодые люди небрежно бросили остывшие махровые тряпки опять на подносы.
Лысый краем глаза заметил, что японка, стоящая рядом с Хромом, особенно низко поклонилась ему, прежде чем удалиться. В это время нижний край ее мини-юбки поднялся, демонстрируя красивые ровные ноги и полное отсутствие белья. Будь он сейчас в сауне с проститутками, вид голой натуры вряд ли бы так тронул его. Но тот ракурс, с которого он увидел японку в почти строгом деловом костюме, взбудоражил Лысого. Две маленькие складки от круглых ягодиц и полоска смуглой кожи с жесткими черными волосами между ног, запретным плодом, притягивали его взгляд. Рука невольно дернулась, стремясь потрогать вожделенную красоту. Хром, заметив это движение, жестко посмотрел на Лысого. Тот быстро отдернул уже протянутую руку, подумав про себя: «Вот суки. Они же специально это делают...»
В комнату вошел человек, встречи с которым русские так долго ждали. Это был Ацуо Таканиси — глава хоккайдской ветви клана «Ямагути гуми».
* * *
Рядом с боссом местного преступного сообщества на татами присел молодой японец в круглых очках в дорогой оправе.
«Переводчик, наверное», — подумал Лысый.
— Господин Таканиси рад видеть своих русских гостей в комнате приемов нашей организации. Он выражает вам свое почтение и очень доволен, что вы приехали в Саппоро обсудить с ним деловые вопросы, — улыбаясь, переводил речь своего патрона молодой японец.
— Скажите господину Таканиси, что мы тоже рады, — ответил Хром, стараясь ответить как можно более дипломатично.
Старый японец слегка кивнул головой, выслушав своего переводчика.
— Господин Таканиси предлагает начать обсуждение с автомобильной темы. Вы не против?
Хром, переглянувшись со своими «братанами», кивнул головой в знак согласия.
— Господин Таканиси рад вам сообщить, что первая партия автомобилей, заказанных вами, уже прибыла на Хоккайдо с Хонсю. Сейчас наши люди делают документы для этих машин. Всего к отгрузке готово сто пятьдесят единиц. Господин Таканиси надеется, что ваша принимающая сторона тоже готова и у вас не возникнет проблем с таможенными властями.
— Скажите господину Таканиси, что у нас есть окно в таможне. Все проблемы мы берем на себя. — Хром внимательно посмотрел на реакцию главы синдиката.
Оябун закивал седой головой, не выдав ни одним мускулом лица своих истинных мыслей. Затем он склонился к молодому японцу и очень тихо что-то ему сказал. Через несколько секунд переводчик обратился к гостям.
— Господин Таканиси доволен, что у вас есть уверенность в этом деле, но сумма сделки равна ста миллионам иен. Он не сомневается в ваших возможностях, но господин Таканиси просит дополнительных гарантий. Наше руководство из Киото настаивает на этом.
Русские переглянулись между собой. Лысый, не скрывая раздражения, посмотрел на японца, потом на Хрома.
— Слушай, Хром, я что-то не врубаюсь. Мы же им половину лавэ уже заслали.
Хром обратился к переводчику, медленно и спокойно выговаривая каждое слово:
— Скажите господину Таканиси, что мы переправим вторую половину суммы, как только получим все машины на своей территории. Мы должны быть уверены, что груз с исправленными документами прибудет к нам во Владивосток.
Таканиси, выслушал ответ русского партнера, так же спокойно закивал головой. Он провел рукой над низким квадратным столом, приглашая всех к чаепитию.
— Господин Таканиси просит вас оценить вкус тайваньского чая.
Хром посмотрел на своих братков, не понимая, согласился ли с его доводами старый японец. Переводчик поймал его недоуменный взгляд.
— Господин Таканиси также хочет сказать вам, — с улыбкой проговорил он Хрому, — что «Ямагути гуми» несколько недель вела работу с этими автомобилями по всей Японии. Многие бывшие владельцы уже получили страховки. Теперь эти машины невозможно легализовать на территории Японии. Их можно либо вывезти, либо утилизировать. Поэтому наше руководство поручило господину Таканиси довести до вас информацию, что до отгрузки машин в Россию вам надо произвести дополнительную оплату в размере тридцати процентов от общей суммы сделки.
Услышав эти слова, Лысый решил, что лучше начать вести диалог по понятиям.
— Э, слышь, так дела не делаются. Мы че здесь, на лохов похожи?
— Е...ло закрой, — жестко осадил его Хром. — Я здесь решаю, и за «общак» не ты, а я по-любому буду отвечать.
Не глядя на переводчика, он громко хрустнул пальцами.
— Спроси господина Таканиси, это окончательное решение или могут быть какие-нибудь варианты?
Выслушав своего толмача, японец долго что-то говорил переводчику. Тот не спеша перевел:
— Господин Таканиси понимает, что это большие деньги. Он готов подумать о снижении дополнительной предоплаты, но в таком случае вы будете обязаны господину Таканиси.
— Слышишь, Хром, — опять встрял в разговор Лысый. — Он че тут нам вагранку крутит? Пусть прямо скажет, что ему нужно.
Владивостокский авторитет пропустил мимо ушей реплику своего подельника и посмотрел на молодого японца.
— Спроси у господина Таканиси, чем мы будем ему обязаны.
Переводчик сразу ответил:
— Господин Таканиси хочет, чтобы вы уладили для него одну маленькую проблему.
— Какую?— снова нетерпеливо встрял Лысый.
— В Саппоро появился ваш соотечественник, который может создать нашим друзьям ненужные сложности. Мы хотим, чтобы вы урегулировали эту ситуацию.
Лысый с Прыщом переглянулись. Для них это была обычная работа.
— Это не вопрос, — буднично ответил Хром. — Дайте нам на него необходимую информацию, и его завалят завтра же.
Хром расслабился. Одно дело отстрелить башку какому-нибудь барыге или «быку» вроде Прыща или Лысого, а другое дело — найти и доставить в Японию еще почти триста тысяч «зеленых».
Переводчик закачал головой.
— Господин Таканиси говорит, что вы его неправильно поняли. Он хочет, чтобы этот русский немедленно покинул Японию. Господин Таканиси уверен, что вы сможете с ним договориться.
Лысый с Прыщом оскалились в улыбке. Хром несколько разочарованно продолжил:
— Хорошо. Мы решим вам эту проблему.
«Ничего. Это еще лучше, — подумал он про себя. — Тут даже и мокрухи никакой не понадобится».
Переводчик взял лежащую рядом с ним на татами бумажную папку и передал ее гостю.
— Здесь есть вся информация на этого человека.
Хром, забирая документы, заметил нетерпеливое движение руки Лысого в сторону бумажного конверта. Авторитет снова недвусмысленно посмотрел на своего братана. Лысый тут же успокоился и с недовольным видом подлил себе чаю.
Хром тоже налил еще чашку и, улыбнувшись оябуну, ответил:
— Скажите господину Таканиси, что мы сегодня же решим эту проблему. А теперь давайте поговорим о поставках круглого леса.
Ацуо Таканиси молча кивнул.
Регистрация
Вход