Серия 24

Операция "Золотой Будда", двадцать четвертая серия        Олег Уланов

 читать предыдущую серию

Москва. Середина июля 1995 года

   * * *

   В четырехместной камере следственного изолятора "Лефортово" было только два постояльца.

   Первым был заведующий кафедрой московского Института стали и сплавов Григорий Разумовский, задержанный при попытке передать сотруднику одного из иностранных посольств секретные документы о разработке танковой брони. Вторым был известный журналист Олег Умелов.

   - Значит, сегодня выходите? - с сожалением вздохнул Разумовский.

   Умелов ничего не ответил, продолжая просматривать записи, сделанные им за время "вынужденной отсидки".

   - Жаль, - продолжал преподаватель. - С вами было очень интересно. Вы умеете слушать и аргументировано отвечать оппоненту. Вряд ли мне снова повезёт, и в этой камере появится такой же собеседник. Если мне удастся выбраться отсюда, я буду рад с вами снова встретиться и поспорить на разные темы. Только не в этой стране, а где-нибудь за границей, где есть свобода и демократия. А в этой стране может быть только имперская сущность, потому что...

   - Послушайте, вы! - резко перебил собеседника Умелов. - Если вам не нравится Россия, можете уезжать отсюда! Мне претит, когда кто-то говорит о России: "эта страна", "в этой стране". Я не космополит, я русский. И Родину свою я не выбирал, так же как и своих родителей!

   - Вы что, никак не отойдёте от вчерашнего спора?

   - При чём здесь вчерашний спор?! У вас своя точка зрения, а у меня своя. Я просто не терплю людей, которые живут в России и при этом желают ей зла!

   Было видно, что Разумовский здорово разозлил Умелова. Несмотря на это, преподаватель спокойно продолжал:

   - Вы моложе меня и в вас ещё силен дух максимализма. Но придёт время, и вы поймёте, что я был прав. России не удержать такую огромную территорию вместе с Восточной Сибирью и Дальним Востоком. Мы либо потеряем эти регионы и сами сгинем, либо мы их продадим или сдадим в концессию тем странам, которые в силах освоить эти территории и ресурсы.

   Олег с недоверием посмотрел на собеседника.

   - Что вы на меня так смотрите? Я всего лишь высказываю свою точку зрения.

   - Ага, а Курильские острова, по-вашему, надо отдать Японии? - у Умелова на скулах заходили желваки.

   - И что тут страшного? Мы ведь сами их никогда не освоим. И потом, с имперским прошлым нам рано или поздно всё равно придётся распрощаться, если мы хотим, чтобы с нами считались в Европе, да и во всём мире,- патетично произнёс Разумовский.

   - С нами считались и считаются как раз потому, что мы всегда были империей и потому что у нас есть ядерные силы сдерживания. Сама история поставила Россию в такое положение, при котором она может выжить, только оставаясь империей. Помните фильм "Калина красная"? Там Егор говорит Любе, что он очень хотел быть добрым и любящим, но вынужден  быть злым и плохим, потому что его окружали такие люди. Вот так же и Россия. Мы вынуждены быть плохими для других стран, потому что они понимают, что если Россия с честью пройдет это смутное время, то лет через тридцать или сорок она станет мегарегулятором планетарного масштаба таких ресурсов, как нефть, газ и пресная вода. И чтобы в будущем не случилась новая война за эти ресурсы, Россия должна быть сильной и "плохой" для всех остальных, - закончил свой монолог Умелов.

   - И всё-таки я с вами не согласен, - продолжал пикироваться Разумовский. - Если бы можно было провести честный референдум, то большинство населения приняло бы мою позицию.

   - А была бы моя воля, то я бы ввёл в России уголовную ответственность за одни только обсуждения или намеки на возможность отдать, продать или подарить какие-нибудь российские территории, - жёстко произнёс Умелов.

   - Значит, мы с вами по разные стороны баррикад, - с сожалением констатировал Разумовский.

   Олег не успел ответить, потому что щелкнул замок металлической двери.

   - Гражданин Умелов!

   - Я.

   - С вещами на выход!

   * * *

   У здания изолятора "Лефортово" дежурило несколько легковых автомобилей и микроавтобусов с узнаваемыми логотипами на бортах. Рядом стояли люди с видеокамерами. Кто-то из операторов уже проводил пробные съёмки.

   Чуть поодаль, среди сотрудников редакции "Особо секретно" и примкнувших к ним правозащитников, стоял Игорь Мальцев.

   Собравшиеся ждали журналиста Олега Умелова. Сегодня его отпускали на свободу, сняв с него все обвинения.

   Краем уха Мальцев услышал, как стоявшая справа от него женщина горячо доказывала другой, что именно позиция правозащитников сыграла решающую роль в освобождении журналиста.

   "Наивные, - усмехнулся Игорь, глядя всерьёз на споривших женщин. - Знали бы вы реальную подоплеку происходящего! Но, как говорили древние, что дано Юпитеру, не дано быку. Хотя, с точки зрения дальнейшего развития событий, легенда о том, что "журналист Умелов - узник совести, борец с коррупцией" - была для Олега идеальной.

   По толпе пронёсся чей-то возглас:

   - Идет!

   Телевизионщики сразу забегали.

   Олег появился в проёме дверей и поднял вверх два пакета со своими вещами, поприветствовав таким образом всех встречавших его.

   - Олег Викторович! Что вы можете сказать нашим телезрителям? - неслось со всех сторон.

   - Я хочу поблагодарить всех, кто оказывал мне моральную поддержку. Всем людям, которые не верили, что я виновен. Спасибо вам! А теперь я хочу проехать к себе домой и хорошенько выспаться. Я очень устал. Извините.

   Умелов попытался протиснуться сквозь толпу журналистов.

   Мальцев понял, что пришёл его черёд. Он махнул рукой людям в своей машине и  направился к Умелову, которого продолжали атаковать телевизионщики.

   Только очутившись за тонированными стёклами "Лэнд  Крузера", Олег смог перевести дух.

   - Ну, здравствуй, герой! - Игорь потрепал Умелова за шею.

   - Привет, Игорь. Как там Наталья?

   - Тебя ждёт в гости. Истосковалась, говорит, уже по путешественнику.

   Мальцев тронул водителя за плечо, чтобы тот начинал движение. Олег удивленно посмотрел на Игоря:

   - Мы что, прямо к тебе едем? Я же переодеться должен.

   - Праздничный ужин на завтра запланирован, а сейчас тебя генерал ждет. Воронцов велел сразу тебя к нему на дачу везти. Так что готовься к вечеру вопросов и ответов.

   * * *

   - Здравствуйте, Валерий Петрович!

   - Здравствуй, Олег Викторович! Здравствуй, дорогой ты наш Рихард Зорге! - Воронцов крепко пожал руку Умелову. - Ты извини, что, как говорится, я тебя прямо с корабля на бал выдернул. Но дело не требует отлагательств. Так что потерпи, завтра выспишься.

   - Да ладно, Валерий Петрович, я всё понимаю, - кивнул Умелов, направившись вслед за генералом в открытую беседку, где на большом столе стояли вазы с фруктами и чёрной смородиной.

   Расположившись на широкой скамье, Олег сразу же перешёл к делу:

   - С какого места начинать рассказывать?

   - Давай прямо с Германии.

   - С Германии, значит с Германии.

  Олег положил руки перед собой на стол и сел поудобнее.

  - Цэрэушники вышли на меня во Франкфурте сразу же после окончания журналистского конгресса. В пивной просто подсел ко мне один русскоговорящий гражданин, представившийся Полом Смитом. Он сказал мне, что их интересует информация об Онекотане. Я, естественно, отказался разговаривать с ним на эту тему. Тогда этот Смит дал мне понять, что, если я откажусь сотрудничать с ЦРУ, меня сдадут германской контрразведке. Сказал, что против меня уже готовится серьезная провокация.

   - И какая же? - поинтересовался генерал.

   - Этот Пол Смит мне прибор показал вроде счетчика Гейгера. Прислонил его к моей рубашке, и счетчик остаточное альфа-излучение показал. Я думаю, они все места, где я бывал, изотопами пометили и запросто могли слить эту информацию БНД. Тогда меня точно бы "упаковали".

   - Понятно. Почерк знакомый, - констатировал генерал.

   - Поэтому я и подыграл им. Сделал вид, что повелся на их шантаж, и вылетел вместе с этим Смитом в США. Естественно, пока мне документы делали, они меня в консульстве держали, чтобы я не имел доступа ни к каким каналам связи.

   Воронцов кивнул, понимая, почему Умелов не смог об этом сообщить раньше.

   - Понятно. А как ты в экспедицию попал?

   - В США со мной сначала контрразведчики и психологи работали. Проверяли, наверное, дополнительно. Когда я проверку прошёл, они, скорее всего, решили подстраховаться с этой экспедицией. Я думаю, они рассуждали так. Прошло десять лет. Наша страна, конечно, уже другая. Вдруг там уже забыли о той неудавшейся операции на Онекотане в восемьдесят пятом? Вот и решили проверить, находится остров под колпаком российских спецслужб или нет. На меня же в России уголовное дело завели и в международный розыск объявили. Значит, если бы я при пограничной проверке документов проскочил, это бы значило, что особый контроль отсутствует и об истории десятилетней давности с диверсантами на острове никто не помнит.

   Генерал снова закивал, соглашаясь с версией Умелова.

   - А дальше что было? - спросил он.

   - Дальше меня стали подробно инструктировать. По их планам я должен был после возвращения с острова написать подробный отчет о состоянии боеготовности заставы и характере охраны острова. Даже легенду мне придумали, что я русскоговорящий корреспондент Восточного отдела ВВС. Вот так, собственно, я и попал в экспедицию.

   Воронцов поднялся из-за стола.

   - Пойду жене скажу, чтобы чайничек поставила.

   Когда генерал вернулся с чайником, Умелов рассказывал Мальцеву о своём пребывании на судне и метаниях в расследовании того, кто же из членов экспедиции был агентом ЦРУ.

   - Сначала я подозревал японца, потому что увидел у него карту Онекотана с какими-то пометками. Потом подозрения пали на Гольца, уж слишком он стал со мной дружить. Потом я стал подозревать Льюиса и Стэмпа. И, наконец, бельгийку Барбару Кински.

   - А почему женщину? - спросил Мальцев.

   - Я у нее спутниковый телефон случайно обнаружил. А такие штуковины просто так в магазинах не продаются.

   - Понятно.

   Воронцов налил всем чаю.

   - Слушай, Олег, Рыжов в своем рапорте указал, что ты только в последний день до отбытия с острова узнал, кто истинный агент. На чем же он все-таки прокололся?

   Умелов пододвинул к себе чашку.

   - А прокола никакого не было. Всё дело в случайности. Я в тот день за Мэри Корн пошёл к мысу Субботина. Ну, чтобы палатку ей там помочь собрать...

   Генерал, улыбнувшись, переглянулся с Мальцевым. Заметив это, Олег немного смутился. Воронцов похлопал его по руке, давая понять, что ждёт дальнейших объяснений.

   - На ней майка была надета, а на майке - рисунок. Эмблема американского пива "Будвайзер". Там такой орел белоголовый на фоне буквы "А" нарисован. В общем, этот рисунок той зацепкой и оказался, с помощью которой я Гольца вычислил.

   Генерал снова переглянулся с Мальцевым. На этот раз на его лице отразилось недоумение.

   - Олег, ты можешь всё же логическую цепочку выстроить, чтобы мы тоже поняли? - попросил Воронцов.

   - Хорошо, постараюсь. Логический ряд таков. Ещё на судне я увидел у Гольца две странные вещи: два больших металлических термоса и никчемный велотренажер. Потом, когда мы на острове в бане мылись, я у него на плече татуировку заметил: тюлень, опирающийся правым ластом на большой мячик. Так вот, когда я у Мэри этого орла на майке увидел, то меня как будто озарило. Вы же знаете, кто такие американские "морские котики"?

   Мальцев кивнул. Олег продолжил:

   - Это элитные американские подразделения, специализирующиеся на проведении военных операций преимущественно на воде или под водой. А знаете, какая у них эмблема?

   - По-моему, орёл с трезубцем, - предположил Мальцев.

   - Тоже правильно. Так вот, когда я эмблему пива с орлом на майке увидел, меня как будто молнией шарахнуло. Я вдруг вспомнил, что в нашей редакции недавно материал о спецподразделениях мира готовили. И тогда при редактировании рабочего материала я узнал, что выпускники учебной части, которые смогли пройти подготовку для вступления в элитные части "морских котиков", получают нашивку с орлом, держащим трезубец и кремневый пистолет. Так вот, эти выпускники между собой называют этот знак "Будвайзер", потому что орёл с эмблемы пива очень похож на орла с нашивки. Вот я и вспомнил про татуировку у Гольца.

   - А при чём здесь Гольц? Ты же сам сказал, что у него на плече тюлень с мячиком, - спросил Воронцов, никак не улавливая логики Умелова.

   - Здесь есть один нюанс. "Морские котики" состоят из нескольких воинских частей, или групп, как их принято называть. Так вот, у каждой воинской группы есть своя эмблема. У третьей группы - это белый череп на чёрном фоне, а у четвертой - тюлень, опирающийся на земной шар, а не на мячик, как мне показалось ранее. Так что Гольц - это спецназовец из четвёртой группы "морских котиков" США. Кстати, эта группа специализируется на проведении операций в арктических широтах.

   - Молодчина! - воскликнул Воронцов, удивлённый таким неожиданным объяснением.

   - Как только я это вспомнил, всё сразу встало на свои места. Они ведь со своей женой работали на юго-востоке острова, в бухте Отличной, где якобы обитает большая популяция тюленей. Но, во-первых, это очень далеко от озера Чёрного, а во-вторых, в бухтах тюлени не водятся. Они любят открытое море и длинные мысы. Но зато именно из этой бухты в восемьдесят пятом отходили с острова диверсанты на моторной лодке. Вот я и сделал предположение: а что, если тогда, в восемьдесят пятом, они, увидев наш вертолёт, просто скинули что-то в бухте и ушли пустыми? А ЦРУ отправило на остров своего спецназовца из "морских котиков", чтобы он мог найти этот груз в бухте под водой.

   - Так ведь ему для этого снаряжение было нужно, - включился в разговор Мальцев.

   - Правильно. И оно у него было. Помните, я вам говорил, что на судне я у Гольца странные термосы видел? Так вот, это титановые воздушные баллоны для погружения. А велотренажер - это генератор для компрессора. Я, кстати, и кислородный редуктор с этим электрическим компрессором в его рюкзаке потом обнаружил. А гидрокостюм, наверное, в мешке его жены Сары лежал. Хотя я теперь думаю, что она ему и не жена вовсе.

   - Правильно думаешь, - согласился Воронцов. - Наши коллеги из внешней разведки уже навели кое-какие справки. Ни Александр, ни Сара Гольц в Сиднейском океанариуме никогда не работали. Она, скорее всего, была руководителем всей операции.

   - И как только тебя с этим орлом осенило? - одобрительно подмигнул Мальцев Олегу.

   Воронцов в знак согласия тоже кивнул журналисту, а затем перешёл к главной части разговора.

   - Молодец, что сообразил слитки из рюкзака забрать и в кабинете спрятать. Только объясни мне, дураку старому, почему такой опытный диверсант, как этот Гольц, не почувствовал, что у него рюкзак стал легче? Золото ведь очень тяжелое!

   - А я ему гантели Рыжова вместо слитков засунул. Надеюсь, подполковник меня уже простил за это?

   Генерал в голос расхохотался. Умелов посмотрел на Воронцова и добавил:

   - Валерий Петрович, но теперь-то можно сказать, что тайна Онекотана раскрыта?

   Закончив смеяться, Воронцов вместо ответа подвинул к Олегу папку, лежащую на столе:

   - На, посмотри. Может, ты нам и на этот ребус ответишь?

   Умелов открыл твёрдую пластиковую корку. В ней лежало заключение экспертизы "двух прямоугольных слитков жёлтого цвета". На первом же листе были приклеены две фотографии со слитками, рядом с которыми лежала эталонная линейка. Далее шли сухие фразы и цифры. Умелов положил папку на стол и удивленно спросил:

   - Так это что, свинец получается?

   Воронцов закивал головой.

   - Свинец. Самый что ни на есть свинец, правда, покрытый тонким слоем золота.

   - Значит, американцы за свинцом всё это время охотились?

   Воронцов отрицательно качнул головой.

   - Откуда же они знают, что это не золото? Образцы ведь у нас. Только и мы не знаем, что всё это означает. Я думал, когда мы найдем то, за чем так охотилось ЦРУ, то мы получим на всё ответы. А сейчас я вижу, что вместо ответов появилось ещё больше вопросов: что это за слитки? Когда и, главное, зачем они появились на острове? И почему их так хочет заполучить ЦРУ?

   Воронцов пристально посмотрел на Умелова:

   - Может, у тебя есть какая-нибудь версия?

   - Версии пока нет, - ответил Олег, - но есть одна зацепка. У японца была карта Онекотана, и я точно видел, что на ней отмечены координаты затопленной пещеры на озере Чёрном. Я просто уверен, что он тоже знает о золоте на острове. Я думаю, надо начать с него, тем более что мы знаем, что к ЦРУ он не имеет отношения.

   Воронцов сделал серьёзное выражение лица:

   - Надеюсь, Олег Викторович, ты сам понимаешь, что лучшей кандидатуры, чем ты, нам не найти. Ты журналист, а теперь ещё и "узник совести". Так что легенда у тебя железная, да и сам ты, наверное, хочешь до всего докопаться. Поэтому отдохни сейчас, а потом мы ещё раз встретимся и планы нашей работы дальнейшей обсудим.

   Умелов тоже сделался серьёзным:

   - Валерий Петрович, только учтите, что я никаких бумаг о сотрудничестве подписывать не стану и действовать буду самостоятельно. Так, как будет подсказывать мне моя совесть. И обращаться к вам буду только тогда, когда мне потребуются ваши оперативные возможности.

   - Хорошо, хорошо. Ты сейчас езжай отдыхать. Связь с тобой будем держать через Игоря Мальцева. Спасибо тебе за всё, что ты сделал. Может, коньячку на дорожку?

   Умелов поднялся.

   - Нет, спасибо. Мне бы быстрее до ванной добраться.

   Умелов с Мальцевым шли по брусчатой тропинке к выходу, где их ждала машина Игоря. Сидя в беседке и глядя им вслед, генерал Воронцов ещё раз обдумывал то, что ему только что рассказал журналист.

 читать следующую серию